Ночи Ромадана

ПОСЕЩЕНИЕ ПЕРЫ

Другое неудобство этого визита состояло в том, что возвращаться в столь поздний час приходилось морем, а случалось и в непогоду, в плоскодонном каике, к тому же в сопровождении неутомимой стаи касаток, которые скользят по гребням волн в надежде плотно поужинать запоздалыми гостями французского посла.

Представление прошло совсем как в обычном итальянском театре. Ронци засыпали цветами, вызывали двадцать раз; восторг византийской публики, по всей видимости, был ей приятен. Затем все зажгли свои фонари, послы и банкиры сели в экипажи, другие отправились верхом; я же собрался обратно в Йылдыз-Хан, потому что в Пере невозможно найти пристанище даже на одну ночь.

Я хорошо знал длинную дорогу в Стамбул по понтонному мосту через Золотой Рог и не боялся идти один при ясном свете луны рамадана, это была одна из тех прекрасных ночей, которые могут сравниться с нашими рассветами. Собаки, словно жандармы, охраняющие улицы, нападают только на тех неосторожных прохожих, кто, несмотря на предписание, осмеливается ходить без фонаря. Таким образом, я шел через кладбище Перы по направлению к галатским воротам, которые выходят к морскому министерству, стена укреплений в этом месте кончается, но, чтобы переправиться через Золотой Рог, ее нельзя просто обогнуть. Нужно постучать в окошко, поприветствовать охрану: «Алейкум ас-салам», дать бакшиш, и только тогда вам позволят пройти. Спустившись по улице, ведущей к морю, попадаешь к великолепному мосту в четверть лье длиной, который был построен султаном Махмудом.

На противоположном берегу я вновь увидел праздничные огни — приятное и радостное зрелище, особенно после того, как глубокой ночью отшагаешь целую милю среди кипарисов и могил. На набережной Фанара, продавцами фруктов и сластей, торговцами жареным мясом, греками, предлагающими анисовую водку и розодио, всегда много матросов; их корабли рядами выстроились в бухте. С соседних улиц еще долго видны кабачки и кофейни, освещенные фонарями. Затем огни и шум постепенно отдаляются, и вы проходите целый ряд безлюдных и тихих кварталов (празднества устраиваются только в торговой части города). Вскоре перед вами вырастают арки акведука Валента, его каменная громада нависает над жалкими деревянными домишками турок.

Дорога то поднимается на склоны, возвышающиеся над улицей, которая либо пересекается с ней, либо идет рядом, то вновь опускается и тянется вдоль улицы, чтобы снова подняться на холмы или спуститься к морю.

Стамбул раскинулся на многочисленных холмах, и человек почти не изменил здесь того, что создала природа. Дойдя до конца улицы Мечетей — главной улицы города, которая ведет к большим базарам, попадаешь в лучший район Стамбула. Здесь особенно красиво ночью: великолепные сады, ажурные галереи, мраморные фонтаны с позолоченными решетками, летние дворцы, портики и минареты, которые прорисовываются на фоне ночного неба, золоченые надписи, живопись лаком, решетки со сверкающими переплетами, резьба по мрамору, яркие, бьющие в глаза орнаменты — все это оттеняет густую зелень садов, где на высоких беседках, увитых лозой, дрожат гроздья винограда.

Но вот тишина нарушена, воздух наполняют радостные крики, вновь сверкают огнями лавки. Богатые и бедные кварталы предстают в праздничном блеске; торговцы игрушками раскладывают на лотках тысячи затейливых вещиц на радость родителям, которые спешат вернуться домой с французским Полишинелем, игрушками из Нюрнберга или прелестными китайскими безделушками, доставленными сюда караванами. Китайцы лучше всех знают, чем порадовать детей.