Ночи Ромадана

КЛАДБИЩЕ

Выйдя из леса, огибавшего артиллерийские казармы, я оказался на дороге в Бюйюкдере и там стал свидетелем сцены, подтверждающей мои слова. На поляне перед казармами собралось несколько сотен собак, которые повизгивали от нетерпения. Через некоторое время вышли канониры; они шли по двое, неся на плечах на длинном шесте тяжелые котлы. Собаки радостно залаяли. Как только котлы поставили на землю, животные набросились на еду; солдаты же следили, чтобы у одного котла не скапливалось слишком много собак.

— Собакам дают суп,— объяснил мне проходивший мимо итальянец,— им совсем не плохо живется.

Я думаю, что им все-таки доставались остатки солдатской пищи. В Константинополе собаки пользуются правом пожирать падаль, которая обычно валяется на улицах. Специально для них благотворительные учреждения строят бассейны с водой у входа в мечети или возле фонтанов.

Дальше открывалось еще более захватывающее зрелище. За казармой находится вход на Большое кладбище, раскинувшееся на огромной возвышенности, поросшей соснами и смоковницами. Сначала идут могилы франков, среди них много надписей на английском языке с изображением фамильных гербов; большей частью это длинные плоские каменные надгробия, на которые, как на скамью, может спокойно присесть любой прохожий. На лужайке стоит кофейня с террасой, откуда открывается вид на море: азиатский берег со множеством ярко выкрашенных домов и мечетей просматривается так отчетливо, словно глядишь с одного берега Рейна на другой. Вдали на горизонте возвышается Олимп Вифинский, его неровная, словно обломанная вершина почти сливается с облаками. По берегу слева тянутся длинные греческие колоннады летнего дворца султана с фестонами на крыше и золочеными решетками, сверкающими на солнце.

Двинемся дальше. Началась армянская часть кладбища. Плоские надгробия испещрены ровными буквами; на мраморе высечены атрибуты тех ремесел, которыми покойные занимались при жизни: здесь и ювелирные изделия, и молотки, и угломеры, и весы, и разнообразные инструменты. А на всех женских могилах непременно изображены букеты цветов.

Но отвлечемся от этих кладбищенских мотивов, всегда тягостных для европейца. Здесь очень многолюдно; женщины не носят покрывал, и левантийские головные уборы, подобно европейским шляпкам и чепцам, оживляют их лица, пышущие здоровьем. Только некоторые армянки оставляют на лице повязки из прозрачной кисеи, которая прекрасно держится на их носах с горбинкой, а для женщин постарше служит дополнительным средством кокетства. Куда движется вся эта веселая, разряженная толпа? Туда же, в Бюйюкдере.