Ночи Ромадана

АТМЕЙДАН

На площади устраивались развлечения и игры, повсюду было множество торговцев. После жертвоприношения все набросились на еду и напитки. Печенье, сахарный крем, пирожки, кебаб — любимое в народе блюдо, состоящее из кусков жаренной на вертеле баранины, которую едят с петрушкой и пресными лепешками,— все это раздавали толпе бесплатно за счет богатых горожан. Помимо того каждый мог зайти в любой дом и сесть за накрытый стол. Бедняк или богач, любой мусульманин, у которого есть свой дом, угощает любого гостя, не спрашивая ни о его положении, ни о его религии. Подобный же обычай существует у евреев в праздник жертвоприношения.

На второй и третий день байрама, как и в первый, продолжаются празднества.

Я не собирался описывать Константинополь: его дворцы и мечети, его бани и берега уже описывались столько раз. Мне хотелось только передать свои впечатления от его улиц и площадей в дни главных праздников. Этот город, как и прежде, несет на себе печать возвышенной и таинственной связи между Европой и Азией. Это красивейший город мира; многие путешественники порицают его за бедность одних кварталов, за грязь других. Но Константинополь, как и театральные декорации, следует смотреть из зала, не заглядывая за кулисы. Некоторые чопорные англичане, взглянув на сераль, прокатившись по Золотому Рогу и Босфору на паровом катере, говорят: «Я видел все, что заслуживает внимания». Это, конечно, преувеличение. Если что-нибудь и вызывает сожаление, так это то, что Стамбул, частично потеряв свой прежний облик, не приобрел порядка и благоустройства европейских столиц. Конечно же, очень трудно проложить прямые улицы по горам Стамбула или по крутым откосам Перы и Скутари, но можно улучшить строительство и мощение улиц. Выкрашенные дома, оловянные купола, устремленные ввысь минареты восхитительны и поэтичны, но в этих тысячах деревянных домов часто случаются пожары. Восхитительны и кладбища, где голуби воркуют на тисах, но здесь же шакалы разрывают могилы, после того как дожди размягчат почву,— все это оборотная сторона той византийской медали, которую еще нужно начищать до блеска, как это предложила в своих остроумных и изящных записках леди Монтегью.

Однако ныне турки не жалеют усилий для того, чтобы поднять свою столицу до европейского уровня. Они знакомы со всеми техническими достижениями. Следует только пожалеть о рутине и о приверженности к древним обычаям, свойственных некоторым слоям турецкого общества. В этом отношении турки такие же формалисты, как и англичане.

Удовлетворенный тем, что я увидел в самом Стамбуле за тридцать ночей рамадана, я воспользовался наступлением месяца шавваля, чтобы попрощаться с моей гостиницей — Йылдыз-Хан. Один из персов, с которым я подружился и который называл меня мирза («образованный»), хотел сделать мне подарок в день нашего расставания. Он попросил меня спуститься в подвал, где, как он сказал, находится хранилище камней. Я думал, что там будет что-то похожее на сокровищницу Абулькасема, но увидел только простые камни и булыжники.

— Смотрите,— сказал мне перс,— вот карбункулы, здесь аметисты, там гранаты, бирюза, а вот там опалы, выбирайте любой.

Я подумал, что этот человек сошел с ума; чтобы от него отделаться, я быстро выбрал опалы. Он взял топор и расколол белый камень величиной с булыжник. Меня ослепил блеск опалов, находившихся в этом куске известняка.