Ночи Ромадана

АТМЕЙДАН

Наступил первый день байрама. На рассвете гром пушек со всех фортов и кораблей заглушил пеняе муэззинов, славящих Аллаха с высоты тысяч минаретов. Празднества теперь происходили на Атмейдане — площади, прославлеппой византийскими императорами, оставившими здесь многочисленные памятники. Продолговатая площадь все еще сохраняет форму древнего ипподрома; на ней находятся два обелиска, у которых поворачивали колесницы «синих» и «зеленых» во времена их противоборства в Византии. Лучше всего сохранился обелиск из розового гранита, покрытый различимыми иероглифами; на его постаменте из белого мрамора вырезаны барельефы, изображающие греческих императоров в окружении придворных, эпизоды сражений и церемонии. По своим художественным достоинствам эти барельефы весьма посредственные, но то, что они уцелели, доказывает, что турки далеко не всегда уничтожали скульптурные изображения, как это считают в Европе.

Посреди площади находится колонна, образованная тремя переплетенными змеями; говорят, что эта колонна была частью треножника в Дельфийском храме.

На одной стороне площади стоит мечеть султана Ахмеда. Здесь его высочество Абдул Меджид совершает главную молитву байрама. Наверное, не менее миллиона жителей Стамбула, Скутари, Перы и окрестностей заполнили огромный треугольник, вершина которого — сераль. Мое жилище оказалось как раз на пути кортежа, который двигался к площади Атмейдан. Не меньше часа по узким улочкам, прилегающим к святой Софии, тянулся бесконечный кортеж. Обмундирование войск не представляет ничего интересного для франка. За исключением обязательных красных фесок, форма всех родов войск почти полностью повторяет европейскую. Мундиры генералов (мирлива), расшитые пальмовыми ветвями, очень похожи на наши. На всех были синие сюртуки; я не видел ни одного фрака.

В толпе довольно много европейцев из Перы; во время байрама представители всех вероисповеданий участвуют в мусульманских празднествах. Для тех, кому чужды обряды ислама, это по крайней мере народный праздник. Оркестр султана, которым дирижировал брат Доницетти, исполнял очень красивые марши; все инструменты играли одновременно, как это принято в восточной музыке. Всеобщее внимание вызывало прохождение ич-огланов, или лейб-гвардейцев; на них были шлемы, украшенные длинными голубыми перьями. Казалось, это движется лес, как в эпилоге «Макбета».

Наконец показался султан; одет он был очень скромно, только на феске был блестящий плюмаж. Зато попона его коня ослепляла взоры золотым шитьем и бриллиантами.

Вслед за султаном саисы вели еще нескольких коней, тоже покрытых попонами, сверкающими драгоценными камнями. За главой государства шли везиры, сераскиры, казиаскеры, главы улемов и целая толпа чиновников; шествие замыкали новые колонны войск.

На огромной площади Атмейдан участники шествия заполнили дворы и сады мечети. Султан спешился; его приветствовали имамы и муллы, которые дожидались его у входа. Площадь была заставлена экипажами, в них прибыли все дамы высшего света Константинополя — они наблюдали церемонию через позолоченные решетки на окошках карет. Наиболее высокопоставленные особы расположились на верхних галереях мечети.

Я не мог видеть, что происходило внутри, но знал, что основная церемония заключается в жертвоприношении барана. То не самое в этот день происходит во всех мусульманских домах.

[1]23